Целовать его имя.
Ольга стояла с букетом бардовых роз, задумчиво смотря в пространство.
Она вспоминала глаза того веселого влюбленного мальчика, которому отвела
полтора часа своей жизни и знала, что это были их единственные полтора часа.
Она пыталась вспомнить его изумрудные глаза, показавшиеся ей красивыми, но
видела лишь Те, серые…
Подумав, что ведь Он даже никогда не дарил ей цветы, а она так их
любит, Ольга зло откинула букет на осенние листья и быстро пошла по бульвару.
Она злилась только на себя, уже совсем забыв и о цветах, и том, кто их подарил.
Ольга шла быстро, расстегнув пальто, чтобы вспомнить ещё раз тот день, когда Он
шептал ей про ангела, а потом она долго бродила одна, по холодному, почти
раздетому, городу. Она вспомнила, как ветер проходил сквозь неё и будто уносил
с собой. Как её почти не было…
Ей хотелось бежать, но она не знала куда. Вернее знала, что куда бы
она ни прибежала, это ничего не изменит.
Ей захотелось курить, хотя она даже ни разу не пробовала. Просто
почему-то хотелось курить. Ольга даже решила подойти к киоску, но прошла мимо,
засмотревшись, как падают листья.
Потом она резко повернулась, вспомнив, что ещё две пары, и пошла в
институт.
«Ну что?» написала вопрос подруга, сидевшая на паре рядом.
«Ничего. Опять ничего. Пусто. Я вспомнила….», - написав в ответ это,
Ольга остановилась, посмотрела на лист и зачеркнула последние два слова.
«Так с первой встречи и не должно быть никаких чувств. Любовь с
первого взгляда – вообще редкость…»
«Да. Я и не говорю о ней. Но… Но должно же возникнуть хоть что-то?
Хотя бы желание увидеть его ещё раз. Узнать о нем больше. Спросить чего-нибудь,
наконец!»
«Я не понимаю, зачем тебе это надо? Зачем эти встречи, эта череда
людей, к которым ты всегда остаешься равнодушна. Да и как же Валера?»
«А что Валера?», - спросила Ольга, зная ответ, но желая получить его
ещё раз.
«Он тебя любит. Он хороший человек. Он… Да вы живете вместе уже
больше двух лет в конце-то концов!»
«Да. Но я так и не смогла его полюбить».
Ольга отодвинула лист и снова вспомнила Его. Вспомнила, как они
сидели в институте рядом, и она с замиранием сердца следила, как Он выводит
заветные, такие кружащие голову слова. Она запомнила, как Его пальцы держат
ручку – близко к концу, запомнила подчерк, наклон головы… А особенно то, как Он
брал её за запястье, и колющая волна наслаждения бежала вверх по позвоночнику,
щекотала между лопаток и безумно медленно замирала у самой головы.
Ольга зло, но с неохотой прогнала эти воспоминания и написала: «Это
все из-за Него»
«Из-за кого? Ты о ком?»
«Из-за Дани. Он занял все мои мысли. Кроме него там никому нет
места. Ты знаешь, я постоянно с ним разговариваю… Это меня сводит с ума! Иногда
кажется, что ещё один такой год и… С этим надо что-то делать, вот только что? Я
сейчас поняла, что хочу встретиться…»
«Ого! Я думала ты… Ты же говорила, что не любишь его?»
«Говорила. Я смогла себя в этом убедить за почти 3 года, но не
смогла забыть. Каждую ночь, закрывая глаза, я вижу Его. И это мучительно сладко
и больно»
«Всего два месяца…»
«Да»
«Позвони»
«Как я могу… Да и зачем?»
«Позвони, тебе действительно надо с ним встретиться. Он у тебя как
«голубая мечта». Ты его и не знаешь толком. А когда вы поговорите, ты поймешь,
что это совсем другой, чужой тебе человек. Да и разговариваешь ты с ним только
потому, что не сказала все тогда, при расставании. Это нормально. Вот
Мандельштам разговаривал с Гумилевым даже после его смерти»
«Я тоже об этом думала. Позвонить - это дико страшно, и уничтожающе
унизительно, но потом будет легче. Потом все пройдет. Я на это надеюсь…»
Ольга не знала чем себя занять эту ужасную лекцию, которую не могла
слушать и опять, в который уж раз, представила, что же все-таки будет, если они
встретятся. Что она ему скажет? Сейчас в голове было множество вариантов
развития событий, и выходило все так красиво и просто…
День прошел быстро за этими размышлениями, и она одиноко шла домой,
смотря на все с каким-то удивлением. Ей было странно, что вокруг столько людей
и из них редко кто плачет. Неужели все счастливы? Было почти светло от витрин и
фонарей, и казалось, что это что-то скрывало. И спешащие вокруг люди, были
обреченными на фальшь в этом искусственном обжигающем свете. Они будто и сами
это понимали и старались поскорее дойти до квартиры с желтой электрической
лампочкой, ужином и, может быть, семьей.
Вдруг Ольге показалось, что рядом мог пройти кто-то, кто должен был
стать её другом, а она его не заметила, и упустила свой единственный шанс на
встречу. И от этого стало ещё тяжелей на душе и немного мрачно.
Хотелось ещё пройтись по многолюдной улице, но Валера скоро должен
был прийти домой, а у него не было ключей. Так повелось, что у них были одни
ключи на двоих. И она медленно-медленно побрела к серому уродливому
прямоугольнику в семнадцать этажей. А когда вошла в свою сумрачную комнату - включила
музыку и встала у окна.
Она задыхалась от одиночества – что-то страшное, серое и промозглое,
такое похожее на отчаяние, стаяло за спиной,
стискивая горло, и вместо вдоха глаза щипали слезы. И казалось, её жизнь
– тоска. И хотелось завыть. Но она не выла. Потому что знала – есть Он…Который,
может быть, сейчас счастлив…
Хотелось чего-то, но не получалось придумать чего. Ольга понимала,
что просто не может даже несколько минут быть одной, но не хотела этому верить.
Ведь живут столько людей совсем одинокими и они, наверное, не чувствуют это
странное отчаяние. Почему же у неё не получается…
Она подумала, что могла бы пересчитать дни, когда она оставалась
одна. Наверное, именно поэтому она никак не может привыкнуть к этому чувству.
Наверное, именно поэтому она до сих пор с Валерой. И все же почти с Даней. Она
не одна.
Тут уже совершенно отчетливо она поняла, что в пятницу, почему-то
именно в пятницу, уйдет от Валеры. Что-то такое должно случиться. Что-то такое,
чего она пока не может понять.
И будет она совсем скоро сидеть где-то в маленькой комнатке, и ей
некому будет даже позвонить.
У неё, конечно же, есть друзья, но ведь если они не рядом, значит, они
где-то с кем-то другим и незачем мешать им своим бездонным одиночеством.
И она будет сидеть у окна. Молча плакать и иногда улыбаться,
вспоминая Его…
Осталось лишь поверить, что к одиночеству тоже можно привыкнуть, и
душа перестанет биться как птица в клетке, которую окружает огонь. И кажется,
что вот оно – открытое окно – так рядом… Но душа не может вырваться, не может
улететь. Её все ещё что-то держит.
Потом она поняла, что из её друзей с Даней тоже долго никто не
общался, а подходить и спрашивать номер к… К Его новой компании друзей,
казалось просто невозможным. Она решила попробовать узнать Его домашний по
интернету. Найдя справочник и введя имя и фамилию, оказалось, что она не помнит
отчества. Вообще не помнит. А только по двум данным высветились пятнадцать
телефонных номеров. Пробежав все номера глазами, её почему-то привлек один, и
она его прочитала и, почему-то, даже выписала.
Потом, зайдя на сайт, она написала Кате, которая когда-то дружила с
Даней, чтобы та обязательно нашла ей к завтра Его домашний.
Увидев, что Ольга на сайте, ей написала ещё одна подруга:
- Привет. Ты в последнее время совсем грустная, что-то случилось?
- Да. Уже несколько дней я думаю о Дане почти постоянно…
- Надо суметь забыть о нем и жить дальше! Мне очень жаль было, когда
вы расстались. Вы были такими влюбленными, такими счастливыми. Я в церковь иду завтра. Я помолюсь за тебя?
- Помолись. Но я в бога не верю…
- Ты не права – я знаю тебя.
- Просто жизнь меня постоянно толкает туда, где не верить просто
невозможно. Вот Даня… Если верить, то кажется, что все правильно. И не может
быть иначе. И от этого легче. А впервые я поверила в бога, когда умер брат… Когда
умирают те, кого любишь – а ведь это и есть то, самое страшное! – невольно
веришь, что когда-нибудь ты их ещё встретишь… Наверное, так и рождается вера в
Бога. Ты помолись за меня, помолись…
- Помолюсь.
Ольга выключила компьютер, упала на кровать и лежала, смотря в
потолок. После разговора с подругой, стало легко и спокойно. Она совсем ни о
чем не думала, пока не пришел Валера. Пока не началась её мука. Она его не
любила, но без него не могла. И осознание, что он её любит, а она не может
ничего ему дать взамен, причиняло ей боль. И от этой боли некуда было сбежать…
Надо было улыбаться, целовать его, когда он входил в прихожую, и
идти готовить ужин. Слушать его рассказы и отчитываться о проделанной работе за
день самой. Ольге нравилось, как он говорил, она могла слушать Валеру
часами, но ненавидела его.
А ночью Ольге было спокойно… Ей начинало казаться, что Валера, это и
есть тот единственный с кем она будет всю жизнь, и что-то теплое разливалось по
телу… Она была прочти счастлива, когда лежала на боку, а он засыпал её обнимая.
Но закрывая глаза, она вновь видела Его… А ведь за те два коротких
месяца между ними даже ничего не было. Они только целовались. И вспомнив, как
Он смеялся, когда им мешали Его очки, вспомнив эту улыбку, Ольга тихонько отодвинулась.
Ей стало гадко, что кто-то лежит рядом и этот кто-то не Он. Опять захотелось
уйти, и она решила, что после встречи с Ним, обязательно бросит Валеру. Ведь
она не обязана любить тех, кто любит её…
Ольга никогда не испытывала к Валере чувств. Просто он был ей нужен
тогда, когда прошло полгода, а она так и не смогла хоть чуть-чуть забыть Даню.
Как-то притушить ту тоску, что душила её каждую минуту. Тоска была страшной.
Хотя она тогда уже не резала вены, не делала ничего другого, чего делать было
нельзя, это была лишь видимость. Маска для окружающих с выражением «все
хорошо». А ей было, может быть, даже хуже чем тогда… Тогда, когда она была с
Ним, но уже знала, что это не навсегда.
Сейчас Ольге часто казалось, что все из-за неё. Потому что она с
самого начала чувствовала, что им не суждено долго быть вместе. И это выжигало
её дотла. А Даня, конечно, не мог не видеть, что часто в её взгляде почти не
было любви, потому что её поглощала боль. И может быть эта пропасть и тоска
пугали его, может… Хотя это все догадки и ничего не изменишь. Так уж случилось,
что их дорожки стали расходиться – медленно и мучительно. Не было ссор, она не
знала причин. Просто реже стали встречи. Он не подходил - она оставалась стоять
в стороне. Он молчал с ней рядом – она тоже молчала.
А однажды, он не подошел к ней совсем. А она прошла мимо и встала в
стороне. Ольга не знала сейчас, видел ли Даня, как она стояла за деревьями и
долго-долго смотрела из-за листвы на Него. Но потом она ушла. В тот же вечер
уехала. Все.
С тех пор они часто проходили мимо друг друга, но она не могла
столкнуться с ним взглядом. Это было слишком страшно. С тех пор они не сказали
друг другу ни слова.
Она знала, что было слишком много ошибок с её стороны. Ведь она была
совсем как ребенок… «Вот если бы это не была проклятая «первая любовь» с её
детской неопытностью, все было бы по-другому…» - думала она часто.
Ольга отодвинулась от Валеры ещё и, закрывая глаза, вновь
чувствовала, как её обнимали Его руки, как Он весь дрожал её целуя…
Утро пришло с громким звонком будильника, принеся решимость обязательно позвонить.
Она приготовила завтрак и вышла на улицу. Серый рассвет только
начинал исподтишка прокрадываться на краешек неба. Зазвонил телефон – это Катя
смской спросила, придет ли Ольга сегодня в институт. Ей надо было поговорить. В
ответ Ольга ограничилась лаконичным «да», но потом добавила: «Посмотри - небо,
как огромный айсберг, который навис над
нами своей серой подталой махиной и именно из-за него нам так страшно и
холодно…»
В институте подруга встретила её у проходной, чтобы немного
поговорить во дворе.
- Я нашла домашний Дани. Вот.
Взяв небольшой лист бумаги, и положив его в карман, Ольга ответила:
«спасибо».
- Но… Тебя может что-то сильно расстроить? – аккуратно спросила
Катя.
- Ты о чем?
- Понимаешь, он очень изменился за это время. Он теперь совсем
другой человек и я не могу даже представить, как он будет с тобой
разговаривать. А ты такая ранимая… Мне кажется, тебе не стоит с ним
встречаться, а то я боюсь, как бы ты чего не сделала.
- Не беспокойся. Все хорошо. Все будет, все будем…
Сказав это, она пошла на пару со странной смесью чувств. Дело в том,
что эту последнюю фразу когда-то сказал ей Он… И это было чем-то теплым и
светлым. А с другой стороны она уже начинала бояться разговора. Бояться ужасно,
дико. Но знала, что это необходимо. Она была уверена, что хочет она этого или
нет – в пятницу (почему именно в пятницу – она не знала) ей придется с ним
проститься.
На паре она оказалась одна на последней парте и вспоминала тот день,
когда они, долго смотря друг на друга, наконец, сели рядом. Это было в походе.
Все разошлись спать, а они остались сидеть, подкидывая дров в небольшой
костерок. Они встретили вместе рассвет на бревнышке спиной к палаткам и лицом к
лесу. Они сидели, укутавшись в спальник
и, прижавшись друг к другу, о чем-то говорили. О чем-то светлом и красивом,
часто замолкая и слушая звуки леса. Слушая, как в какой-то необыкновенной
свежести рассвета кукует кукушка и потрескивает, догорая, костер. И возникло
чувство – легкое и тонкое, почти невесомое, как паутинка; светлое и свежее, как
тот рассвет…
И она хотела подарить ему это рассветное чувство на всю жизнь, но он
не взял, ему было не надо…
И так весь учебный день прошел в воспоминаниях – с затуманенным
взглядом и полуулыбкой на лице. Но легкость разбилась о девушку, которую Ольга
увидела, выходя из института. Он встречался с ней, и каждый случайный взгляд на
неё обжигал. И теперь, уже не учась, Он изредка бывал в институте рядом с этой
девушкой. Сейчас Его не было – это принесло и радость, и разочарование.
Ольгу уничтожало то, что он может улыбаться ещё кому-то, кроме неё.
Но каждый день она иступлено жаждала увидеть его краешком глаза, и чтобы в этот
момент он улыбался. Пусть не ей, а той, другой, но улыбался… Ведь она готова на
все, лишь бы он улыбался. Ведь если он захочет – она умрет, лишь бы это сделало
его на миг счастливее…
У института Ольгу встретил Валера, и они говорили о чем-то совсем не
важном. О чем-то будничном и повседневном. Она теперь знала, почему они до сих
пор вместе – потому что они с Даней оказались прочно связаны, и теперь, на
самом деле никогда не встречаясь, в её сознании они были рядом. Как два коня в
одной упряжке. И бросить кого-то одного невозможно, а хоть чуть-чуть забыть
Даню она пока не в силах. Слишком ярко все и близко. Слишком недоговорено они
расстались. Расстались не простившись.
И теперь она летит вперед, уносимая этими двумя конями призраками,
потому что кажется, что никого из них на самом деле нет. Летит, не зная своего
пути и ненавидя его заранее, и мечтает лишь об одном – начать все с начала.
Она не может так. Хочет выпрыгнуть. Да не получилось, и больше сил
нет. Она хочет отпустить их на волю, да не может распутать уздечку. Она уже
мечтает о молнии, потому что кажется, что именно этому лезвию бога все
изменить. Исправить. Остановить.
С Валерой они расстались холодно и раздраженно – ему не нравилось,
когда она уходила в себя. Он сказал, что сегодня работает и, скорее всего, не
придет ночевать. Она была этому рада.
Ольга поехала домой, включила музыку и танцевала. Танцевала так, что
кружилась голова. И если бы она точно знала, что Валера не придет, она пошла бы
за водкой. Но вдруг поняла, что её тянет к другому. Ей захотелось, чтобы тонкое
жало иглы впрыснуло яд в её вену. Нет, Ольгу даже никогда не тянуло к
наркотикам, но сейчас ей хотелось этого самозабвенно, до холодка пробежавшего
по телу. Под музыку она разорвала рукав рубахи и со странной смесью внутренней
слабости и решимости смотрела на еле видные вены в сгибе локтя той руки,
которую когда-то резала из-за Дани. Ольга вспомнила, что боли почти не было, а
из глубокого пореза неровно, толчками, била кровь и капала потом на колени.
Сознание затуманилось ещё сильнее, наверное, оттого, что тогда тоже кружилась голова.
Тут взгляд опять перескочил на руку, и Ольга будто увидела, как она
сама себе из тонкого шприца вводит дурманящую жидкость, как потом остаются
всего несколько капелек крови. Почувствовала, как наркотик бежит по венам и
начинает захватывать её сознание. Вначале чем-то было похоже на ощущение после кальяна
с абсентом, но потом сильнее… Она будто падала куда-то мягко как перышко.
Закрыв глаза, она увидела совсем близко Его. Но что-то чужое было в
Его серых глазах кроме синяков под ними, которых она тоже никогда не видела. Он
посмотрел на неё, и Ольгу до крика пронзила пропасть в Его взгляде.
Он пропал.
Она падала дальше. Это было приятно.
И опять её почти не стало. И казалось, что скоро не станет совсем…
И ей хотелось упасть в эту пропасть до конца…
И никогда из неё не вернуться…
Но зазвонил телефон, и она почти сразу пришла в себя.
Звонила подруга. Они долго разговаривали, потому что Ольге было
невыносимо страшно остаться одной в удушающе пустой и чужой квартире. Опять
зашла речь о звонке. Положив трубку, Ольга решила набрать Его номер.
Оказалось, что он совпал с тем самым, зачем-то выписанным ей вчера.
На часах было 23.30. Её охватил какой-то ужас, который будто
сложился в слова – сейчас, либо никогда. Она набрала номер… Но с первым же
гудком кинула трубку… «Нет, надо в пятницу» - стучало в голове. «В пятницу»…
Утром страх прошел, и на смену ему пришло какое-то оживление и
веселое настроение. Всю первую пару она шутила и строила планы на ближайший
месяц. Ведь столько всего надо бы сделать.
Но когда она поднималась по лестнице, вверху её встретила Катя. Она
была чем-то встревожена и даже испугана.
- Ты уже слышала, что случилось? – тихо и осторожно спросила она.
От этих слов у Ольги внутри все ухнуло вниз, и улыбка замерла в
какой-то недосказанности.
- Нет. Что? - сказала она как можно спокойней, но что-то страшное
было в Кате и сейчас должно было вырваться в виде ответа.
- Даня умер.
Улыбка дрогнула и искривилась, внутри все сжалось, будто испугавшись
сказанного…
- Что? – Ольга не могла разобрать и уловить смысла, она знала
только, что это что-то ужасное, но не могла понять слов.
- Даня вчера умер.
Они пошли вниз по лестнице. Не понятно зачем, просто Ольге надо было
пойти вниз по лестнице. Она шла и быстро-быстро, как веером, махала тетрадкой у
груди. Улыбка конвульсивно дергалась на лице.
- Это правда? Кто сказал? – в глазах родился ужас.
- Да. Сейчас Леша в морге. Он позвонил и сообщил мне и старосте.
Мысль пыталась уловить цепочку слов «Леша. Морг. Позвонил…».
- Можешь дать его номер…
- Конечно. У меня телефон в аудитории.
И вот снова лестница, и они идут вверх. А она почти не может идти.
Улыбка давно прекратила агонию, и только ужас, пока бессознательный и стихийный
завладел Ольгой. Она дошла наверх вся дрожа, а пока Катя писала ей телефон, она
вдруг чуть-чуть поняла ЧТО случилось и воздух застрял в горле, а сердце
забилось так сильно и больно, что она не смогла стоять, что она прислонилась к
стене и поехала вбок.
- Даня… - мягко и нежно слетело с губ и повторилось ещё, – Даня… Что,
как? - прошептала она.
- Около полуночи. От передоза. Похороны в пятницу.
Схватив номер, Ольга побежала вниз. Уже со слезами. Пряча лицо.
Там внизу она попытается успокоиться, чтобы позвонить, чтобы ещё раз
услышать. Но не понять – волна безумного ужаса душит сознание.
Она осознает все позже.
Она будет стоять на коленях, на холодной липкой земле, обнимать его
крест, целовать его имя…
| 
