|
Играя в куклы
Как бы я хотела, чтобы ничего этого не было… Родиться заново, в другом месте, в другое время. Но… Но что бы я значила без него? Без моего мужчины? Для кого была бы эта жизнь?
- Найди мне Сергея, и ты будешь моим спасителем! Найди!
Игорь поцеловал в щеку и прошептал «конечно».
Но как только он отошел, сразу пропало безудержное веселье, захотелось неотрывно смотреть в огонь. И чтобы никого не было рядом. А у костра собралось человек пятнадцать и все, кроме троих, были ещё пару часов назад незнакомы. Кто они? Зачем сюда пришли?
Вспомнила – я их сама позвала… А зачем?
К костру хотелось протянуть ладонь - я присела и протянула.
Горячее тепло сразу наполнило спокойствием, вернулась забытая на несколько минут мысль об абсенте. В этот момент и вернулся Игорь.
- Пойдем, - подал он руку.
Улыбка сразу коснулась губ, вдавливая на щеках ямочки, которые так ему нравились.
Сережа сразу переключил внимание на меня. Улыбнувшись именно так, как улыбаются мужчины, когда думают, что девушка уже не трезва, он подошел гораздо ближе, чем требовалось, чтобы не повышая голоса спросить, какой вид из трех возможных вариантов я хочу.
- За что будем пить? – спросил он, давая мне рюмку.
- За что угодно, - наклонила я голову и сверкнула глазами…
Что я делаю? Я же его совсем не знаю.
- За тебя, - сказал Сергей, наливая и себе.
А зачем вообще над этим думать - надо жить легко.
- Нет, не надо за меня!
Этот тост говорят все мужчины, с которыми я пью, и он тревожно резал слух.
- Давай за этот вечер!
Мы выпили. Он жадно притянул меня к себе. Поцелуй был приятным.
- А расскажи мне что-нибудь, - нежно, но требовательно прошептала я.
Сергей начал что-то не очень интересное, я в ответ рассказала маленькую тайну… Он ответил тем же…
А ведь так все и начинается. Начинается и кончается. Сейчас будет плата, потому что на самом деле я не люблю целоваться, я люблю слушать… Что может быть интересней, чем человек? Чем его истории, мысли, желания, вера? Я искренна до предела, потому что так легче требовать такого же от других. Да и требовать уже не приходится. Люди сами тянуться на эту искренность, как мотыльки на огонь, люди сами жаждут того, чтобы их выслушали. И я слушаю…
Вот только люди не понимают, что я – как случайный попутчик в поезде, и что даже если мы и выйдем на одной станции, не пойдем по одному пути. Они не понимают этого и совершают ошибку… Влюбляются…
Что? Ещё абсента? Зачем же я соглашаюсь с этой неизменной радостной улыбкой? Я же знаю, что мне уже хватит.
И все таки это божественно… Вот теперь все очень просто. Теперь у меня нет никаких проблем. Хотя я неверно подумала – у меня и не было проблем! Все так, как мне хочется, пусть иногда это очень глупо, даже в чем-то ужасно. Ну и что. Жизнь коротка и можно все…
Хорошо, что Игорь не пьет, вот он и выведет меня из леса к метро.
* * *
Почему солнце по утрам такое яркое именно когда я у Олега? Ещё такая рань, а оно светит прямо в глаза. Хотя пора вставать. Мой мальчик, моя кукла, ещё спит - есть время попытаться вспомнить, что было вчера. А это не так легко, как мне показалось вначале… Помнится, я со всеми знакомилась, потом мы сидим вдвоем с Игорем… Потом мы всей толпой пошли в метро – это я помню, а ещё, что меня Игорь проводил. А дальше? А дальше у Олега надо будет расспросить…
Сейчас залезу в интернет и сбегу от Олега на день или два…
Черт! Сколько людей хочет меня сегодня увидеть… А я не хочу. Никого не хочу даже слышать… Но не могу сказать нет. Это ужасно, но не могу, собрав и все свои силы, сказать нет…
Ладно, надо бы что-то решить…
Хотя, пока не буду. Надо вернуться к себе, в свою маленькую комнатку и подумать. А подумать мне стоит о многом…
Вереница ненужных слов и ненужных дел. И вот, я уже одна.
Иду по длинной и узкой дороге и мучаюсь от невозможности слушать музыку.
Забыла плеер, а мне очень нужна одна песня, очень нужна… Она бы сделала мне мучительно больно, но я безумно хочу её услышать и ещё раз с наслаждением бередить незажившую рану на сердце… А что ему будет – моему сердцу? Оно все пережило, оно пережило слишком много…
Комната раскрылась зияющей пустотой, заразив меня страхом. Подбежав к окну, раскрыла створки. Пусть снег залетает ко мне в комнату, пусть… Вдруг он испугает то серое бесформенное чудовище, что живет внутри.
Музыка. Да, сейчас будет музыка. Главное не подходить к окну слишком близко и не смотреть вниз. Тогда все будет хорошо… Тогда ещё что-то будет…
Надо верить.
Закрыть глаза и представить себе… Нет! Лучше не закрывать глаза! Подоконник такой холодный и хочется на него сесть, но нельзя, нельзя…
Вот только постою тут немножко.
Может быть, ветер поцелует снежинкой…
А внутри пожар. И тесно, очень тесно этому пожару во мне, хотя он и сжигает все. Хочется, чтобы этот зимний морозный ветер хоть как-то остудил это пламя, потому что мне страшно… Очень страшно…
Надо не разрешать страху завоевать меня. Надо успокоиться.
Вот, например, сколько шагов от окна до двери?
9 шагов…
Мой дом, мой мир, моя тюрьма, мой и рай, и ад – всего девять шагов…
Я замерла у окна и почти уловила какую-то важную мысль… Вдруг зазвонил телефон.
- Да? Почему? Хочу, конечно! Приходи. Приходи сейчас и как можно скорее!
Одиночества не будет. А хотела ли я его, если честно? Не знаю…
Придет мужчина. Я буду со своей куклой… Значит, сегодня я не сойду с ума. Сегодня нет…
Ожидание продлилось не долго.
- Почему так холодно у тебя?
- Мы сейчас закроем окно и будет тепло…
Я его знаю всего несколько дней. Он уверен, что он - вампир. Не так давно он написал в интернете, что хочет крови. Я сказала, что дам. И ведь приехала на встречу! Мы гуляли по парку… Он мне шептал свои тайны… У меня от них кружилась голова… Я шептала свои, как всегда не говоря ничего из того, что действительно важно и тайно. Я раскрываю перед людьми душу, но у меня их две – одна для всех, другая только для себя. И вот именно эта вторая душа не может постичь покоя, и я схожу с ума от её тоски и боли. Я бы убила её, эту вторую душу, но… Умереть слишком легко. А кто же будет петь ему, моей первой куколке, колыбельную? Только я, только я, только я…
- О чем ты задумалась?
- Хочешь ещё крови?
Он улыбнулся и бережно-бережно взял мою руку, а я не оборачивалась, я смотрела в окно и думала о том, что вот он – счастлив. Он никогда не видит сны. Почему же я, закрывая глаза, не могу просто заснуть? Вынув откуда-то маленький ножичек, он легко провел по запястью. Я даже ничего не почувствовала. Видимо после того, что я сама с собой делала, я уже не в силах чувствовать даже царапины.
А потом… А потом было блаженство… И я окунулась в это блаженство, полностью, отдавшись ему без остатка. Я закрывала от невыносимой страсти глаза, а он безумно гладил в перерывах руку, чтобы увеличить приток крови. А потом он прикасался губами, покусывая от возбуждения кожу, и я вновь и вновь умирала от нежности…
- Я люблю тебя, люблю, - шептал он, когда мы стояли у закрытого окна, потому что от потери крови меня и так била дрожь.
Я молчала.
- А ты?
- Я… Надо лучше узнать друг друга… Но в этот момент – да.
Ложь! Это было совсем другое чувство, совсем другое. Но он был очередной жертвой, и её не надо было пугать правдивыми словами. Пусть. Вот я и проверю сердце вампира на прочность. Но вначале, надо захватить его всего. А потом, потом можно будет разбить. Но я честная, правда, честная. Мне тоже будет больно. Потому что я тебя все же немножко люблю, а потом буду любить ещё сильнее…
Звонил телефон. Звонили по очереди Олег, Сергей и Игорь.
* * *
- Пойдем в гости к другу?
- К какому другу? Ты же не трезвый! – от души рассмеялась я.
- Ещё не совсем пьяный, - улыбнулся милый парень, которого я нашла сегодня на «стрелке» организованной по Интернету.
Идти на встречу я не хотела, но утром опять почувствовала жуткий приступ одиночества. Это хорошо, что вампиру удалось успокоить мои нервы на целую ночь, но не звать же его в гости каждый день? Боюсь, мне это быстро наскучит.
Паренек не нес в себе никакой тайны, а просто был красивым. С таким приятно провести вечерок и даже ночь… Но увы, он выпил уже слишком много.
Мне ничего не оставалось, как одеться, купить в магазине ещё мартини и отправиться с ним в гости.
- Владислав, - представился его друг.
Я кивнула, и завязался интересный разговор, потому что Влад тоже был далеко не трезв и сразу поддержал откровенную беседу.
Вскоре мы забыли про человека, с которым я пришла, просто он мирно спал на диване.
Влад не был красивым, напротив, но в нем была какая-то притягательная мужская сила. Он был боксером, его бросила девушка, он резал вены… Я смотрела на несколько белых неровных ниточек, рассекавших оба запястья.
Он меня целовал. А я не хотела. Не хотела. Я не люблю,когда меня целуют в губы.
Только слушать, слушать… Я люблю слушать…
Вот только один момент мне понравился, как он в шутку сжал мое горло, и я, конечно же, попросила ещё. Он развернул меня спиной к себе, и зажал уже не кистью, а всей рукой. Видимо боксеры хорошо умеют душить, подумала я, хватая ртом воздух, который не получалось вдохнуть. Мне стало страшно и показалось, что ещё чуть-чуть, и я потеряю сознание, но прошептать «хватит» не получилось. И я упала в какой-то параллельный мир, и плыла в нем мягко и плавно, наблюдая, но не цепляясь ни за что взглядом…
А потом он тряхнул меня и выдернул обратно… Это мне понравилось. Да, это мне понравилось.
А утром я ненавидела себя.
Я чувствовала к себе отвращение. И вспомнила почему-то одного человека, который для меня совсем ничего не значил, но считал, что имеет право обладать моим телом и душой. У нас с ним ничего не было, я даже не давала ему надежды. Но узнав, что у меня другой, он примчался ко мне и кричал, что я блядь..
А потом ушел. Больше я его не видела, но в тот день, да и сейчас, я была с ним согласна. Он прав. Прав…
По дороге мне встретился тот парень, с которым я познакомилась только вчера. Он показался мне ещё более пьяным, чем вечером.
Он сделал вид, что не заметил меня, но потом вернулся:
- А я за цветами тебе вышел… Влюбился. Думал, ты ангел… А ты и Влад… Ты! – но не стал продолжать, а развернулся и ушел.
А ведь мне это не надо. Так зачем я так себя веду? Ведь каждый раз я переступаю через себя; пинаю в спину, чтобы упасть в грязь; ставлю себя на колени; разбиваю, уничтожаю… Зачем? Зачем мне это надо? Зачем я терзаю себя? Чего я не могу простить себе? Ведь если бы я сделала так, как хотела и должна – умерла, когда отобрали мою любимую куколку, кто бы пел ей сейчас колыбельную? Кто?
* * *
- Расскажи мне, что ты чувствуешь, когда у тебя эпилептические припадки?
Решила поехать к Игорю. Он не спросит, откуда на запястье совсем свежий порез. Не спросил уже…
- Я не помню. Я помню только то состояние, что испытываю до них…
И он мне рассказывал, пытаясь сказать как можно больше… А я разрешала гладить себя руками.
Расскажи мне ещё, расскажи… Конечно я дам тебе свое тело, раз многим могу отдать свою душу. Мне не жалко – я добрая, я щедрая. Бери…
Мне нравился Игорь, он не задавал глупых вопросов, он не строил планов на будущее. Не травил душу историями о том, как нам будет хорошо, когда у нас будет свой дом и трое детей... Не надо об этом, не надо. Это выжигает во мне веру в возможное счастье. Слишком часто рушила я этот воздушный дом и душила своими руками воображаемых двух дочек и одного сына. А ведь я люблю дом и хочу детей. Или любила и хотела?
Не молчи, ты только не молчи!
- А ещё про психушку! Или чего ты боишься? Мне очень интересно, - восклицала я, ломая его сопротивление страстным поцелуем. Настолько страстным, насколько это возможно с моими равнодушными губами…
Ненавижу себя, ненавижу!
- Расскажу…
Ненавижу!
* * *
Что может быть интересней людей? Для меня – ничего. У каждого человека своя маленькая жизнь и в этой маленькой жизни прячутся большие тайны. Не у всех, конечно, но люди без тайн мне не интересны.
Я играю с людьми, как с куклами, будто отрицая каждый раз, что они не мои игрушки, а живые люди из плоти и крови. Отрицая, что им больно, что я калечу их жизнь, что заставляю страдать…
Ненавижу себя, ненавижу… Но не могу изменить.
Сколько таким куколкам я уже сделала больно? Не сосчитать.
А все потому, что мою единственную, мою любимую куклу украли. Забрали себе. А я бы отдала за неё все куклы на свете, я отдала за неё все, что имела или имею сейчас… Но её уже не вернуть. Отнявшая не сберегла куколку, и теперь над куклой игрушечный крестик. Конечно игрушечный, что бы мне не говорили. Разве могут кресты быть настоящие? Быть из настоящего дерева, вросшиеся в живую плоть земли, обозначая место, где… Нет не могу. Не могу представить себе, что там уже. Я бы не узнала свою куколку, не узнала, если бы случайно, проходя мимо, зашла и посмотрела в гроб тогда, в день прощания. Хотя вру – узнала… Узнала… Любимую… Единственную… А всех остальных, кто хоть на миг возомнит, что забрал мою душу, я сломаю. Сломаю безжалостно. Я готова и себе делать мучительно больно, готова улыбаться, целовать, стонать, шептать бесцветное «люблю», чтобы потом разбить их. Уничтожить. И наслаждаться их болью…
А потом я приду к твоему игрушечному крестику, на таком страшном и таком настоящем кладбище. И чтобы тебе тоже не было страшно и одиноко – я спою тебе колыбельную. Спою не вслух, спою про себя… А ты услышишь меня… Конечно услышишь…
Мы оба любили слушать друг друга…
| 
